Пер. Хевай, пер. Долра высокая. Кавказ-1991

В 1991 году, в конце нашего пребывания в Приэльбрусье, мы решили сделать небольшое кольцо: ущ. Юсеньги — пер. Бечо — пер. Хевай — пер. Долра высокая — ущ. Юсеньги. И всё бы было хорошо, если бы на спуске с Бечо не начался дождь. Спустились-то мы нормально. Но потом сидели ещё три дня под дождем в ущелье. Естественно, все продукты мы съели. Но, к счастью, дождь наконец закончился.

 

24 июля 1991 г.

На час дня мы сидим на конце, (верхнем) морены на высоте 3100м (по Гранильщикову). Игорь спит, а я впервые удосужился писать дневник.

Вся мерзость предыдущих дней полностью уложилась в несколько часов этого дня.
Когда рано утром (а проснулись мы в 4.45) мы собирались, ничто, казалось, не предвещало ненастья. Небо было чистое, лишь кое-где мелькали легкие облака. Однако к моменту выхода, из Грузии стало нести какую-то мрачную мерзость. Сняв носки и одев кроссовки, мы мужественно переправились через речку вброд. Но вода была ну очень холодная, а мы минут 15 приводили ноги в чувство. И вот мы на тропе. 6.35. Довольно быстро мы проходим сыпухи-морены и выходим к языку ледника. Траверсируем вправо ледник, опять сыпуха, почти выходим на морену… И тут соображаем, что это не наша морена и шли мы не туда. Находим свою и, с чувством глубокого удовлетворения, вылазим на нее.

И вдруг закапал дождь. Сначала слегка, затем все сильнее и сильнее. Достали накидки. До конца морены недалеко, а Гранильщиков обещал там площадки. Прохладно, черт побери. И вот мы наверху. Вначале Игорек пробегает чуть вперед ища лучшие площадки. Но не находит и возвращается.
Пробуем переждать дождь под тентом. Дует ветер… Полиэтилен вырывается из рук. Вода льется на нас.
С-с-становится х-холодно. Ну очень холодно. И вот — финал-апофеоз.
Мы начинаем ставить палатку. Хлещет дождь, но мы — не взирая!
Наконец я внутри с рюкзаками. Игорёк все еще суетится снаружи и очень жутко ругается. Предлагаю свои услуги. Отказывается. Действительно, чего мокнуть двоим, если может только один.
Разжигаю примус, т.к. зуб на зуб уже не попадает. Вваливается Игорёк. Он более синий. Ставим остатки чая. Понемногу отогреваемся. Дно мокрое.
Понемногу дождь стихает. В 10.20 прекратился совсем.

Игорь вылазит, а я стелю веревку и немного навожу порядок. Иду за водой. Ставим чай. Это наше основное блюдо, т.к. остался всего лишь небольшой кусочек колбасы (ок. 10см), банка тушенки, суп и чуть-чуть сахара. Зато много витаминов и «хмели-сунели».
На плато наверху фуфель и идти поэтому некуда.
Перекидываемся в карты, выкуриваем очередную порцию чая. Съедаем полколбасы. Игорёк вырубается. Я иду писать дневник.
Под вечер распогодилось. Залезли чуть выше, посмотрели пер. Хевай, Донгуз-орун, Накру. Дольше всех сомневался Игорь.

 

25 июля 1991 г.

Проснулись в 4.30. Я порядочно подмёрз и поэтому дольше спать не мог. По описанию здесь 3100. Погода вроде благоприятствует.
Лёгкий завтрак из последнего супа. Больше продуктов нет. Пройдя метров 100, подошли под ледник. Здесь связались, одели кошки. Вышли на плато. Игорь с трудом вспоминает знакомые места.
Однако перевал ясно виден и путь однозначен. Плато мерзкое.
Всё в волнах, только снежных. Поэтому жутко неудобно перепрыгивать с одной на другую. Плато широкое и идём долго. Уже двигаясь по так называемому взлёту, видим правее другую седловину. Она немного ближе, поэтому идём на неё. Угадали. Сложен тур. В нём записка. Судя по всему вторая седловина — тоже перевал, но его используют альпинисты для восхождения на Донгуз.
С перевала идём сначала по осыпной полке, затем по снежнику. Подстраховываемся. Со скал стекает ма-а-аленький ручеёк. Пробуем напиться. Почти «банан». Только раздразнились.

 

Вышли на ледник и по «амурским волнам» прямиком через весь ледник, к пер. Долра высокая. На леднике озерца. Несколько раз приходилось обходить какие-то небольшие лужи.
На небольшом осыпном островке делаем последний привал.

И около 11.30 начинается нудный подъем по снежнику. Через час десять выходим в верхний цирк (так его называет Игорь). Здесь некоторое время он пребывает в раздумье и решает идти вправо. Траверсируем склон. Я начинаю потихоньку выдыхаться. Далее — крутой снежный «галстук» между скалами и снег, снег, снег.
О, господи! Как мне это всёе уже надоело. В четыре часа выползаем на перевал. Холодно, дует ветер. Хорошо ещё, что нет дождя.

Связываемся. Снег раскис. Но, то и дело, встречаются участки твердого зафирнованного снега и кошки на нем проскальзывают, т. к. забиваются снегом.
Один берг проходим в сужении, другой обходим под скалами. И вот мы на плато. Впереди — какая-то морена. Мы выходим на нее. Игорь идет к озерцу за водой. Возвращается. Развязываемся.
И тут наползает фуфель. Вязкая и тягучая… Попробовали сунуться влево, но там сбросы. А справа ничего не видно. Уже восемь. Плюем на все и ставим палатку. Но кушать очень хочется. Делаем чай и, с моей подачи, суп-обманку : на 1,5л воды 4-5 щепоток «хмели-сунели», 1,5 чайных ложки соли. Всё. Напиваемся и отрубаемся. Хотя я не сплю почти всю ночь. Холодно. Мы где-то на уровне Бечо. Здесь оказывается альпинистские ночевки.
Ночью подымается ветер. Срывает «с мясом» полиэтилен с одной стороны.

26 июля 1991 г.

Рано утром вылажу из палатки. Игорь еще «спит».
Иду к «балде» смотреть путь спуска. Вроде бы проходимо. Пару раз щелкаю окрестности. Солнце уже взошло. Я развешиваю на камнях носки и иду спать. Благо потеплело.
Часов в восемь общий подъем. Мы ленивые, размякшие. Есть нечего, а вчерашний утренний суп видимо переварился. Медленно пакуемся. В начале одиннадцатого трогаемся.
Далее следует несколько часов спуска по сыпухе, камни все с острыми краями и «живые». Затем вниз с морены, пересекли язык ледника и вышли на»свою» сторону.
Внизу нарвали рододендрона-на чай. Уже после кошей я побежал вперед, чтобы успеть в магазин (он закрывался в 17.00). В четыре я был внизу.
А еще через полчаса вернулся с банкой сока, печеньем, 8 пачками вафель и 4-я гороховыми супами — все это на почти 18 р.
Игорек уже матрасничал.
Стрельнули пачку «Беломора». Еще пару часов валялись. Подошел какой-то москвич Игорь. И я долго рассказывал ему про наше героическое прошлое и настоящее.